Я решила немного переключиться с написания бакалаврской печальных рассказов о нацистах и обзоров домиков 20-х годов на людей. Сегодня в программе тот, кого представлять в общем-то не надо,- Дэвид Боуи.

Англия узнала о Дэвиде Боуи в 1969 году, когда он выпустил сингл Space Oddity и придумал образ майора Тома, потерявшегося в космосе.

После этого прорыва космический корабль Боуи всё время лишь набирал высоту. Несколько альбомов, невероятные костюмы, переезд в Америку — декорации, песни и его музыкальные стили, сменяли друг друга очень быстро.
Каждый новый альбом Боуи был маленькой историей, над которой велась всесторонняя работа: помимо сочиннения не только музыки и тектов, до мельчайших деталей продумывались костюмы, макияж и все элементы шоу. Пытаясь поймать вдохновение, он прочитывал просто какую-то тонну литературы, просматривал огромное количество фильмов и практически не вылезал из картинных галерей.

Зигги Сатрдаст стал, возможно, самым культовым персонажем в рок-музыке. Космический рок-мессия, спустившийся на Землю, чтобы помочь человечеству предотвратить приближающийся армагеддон. Красные волосы, блестящие ногти и неведомые юбки или леггинсы, скроенные Кансаи Ямамото… Это просто праздник какой-то!
Интервью Дэвид давал, не выходя из образа, одергивая, если его не называли Зигги Стардастом.
В 1973, однако, с Зигги было официально покончено и началась новая эра поисков. Через несколько альбомов на свет появился Изможденный Белый Герцог. Ужасно красивый.

И тут начало происходить странное: Герцог, подобно митеру Хайду, стал уничтожать своего создателя. Всё больше и больше Дэвид увязал в кокаине, эпатаже и несчастье. Он практически перестал есть и колоссально потерял в весе. Он давал всё больше и больше интервью от имени Герцога, делая ужасные прогитлеровские заявления. Всё чаще и чаще становился он участником каких-то немыслимых скандалов. Ему было очень плохо, и он вел себя отвратительно.
В какой-то момент в 1976-м Боуи решил вернуться в Европу, переехать в Берлин. Иначе, наверное, он бы исчез, расстворился бы в воздухе.
Всё неожиданно начало налаживаться. Почему-то именно в этом, возможно, самом унылом месте Европы. Он стал больше кататься на велосипеде, гулять, читать и заниматься живописью. Его пригласили сыграть в кино, между прочим, вместе с Марлен. К музыке не тянуло вообще.

Ему нравилось, что здесь наконец-то его не узнает «каждая собака», что он мог без «белил и румян» вырядиться, как чмошник, пойти, куда глаза глядят. Или сделать что-нибудь еще, чего не могли себе позволить Зигги или Герцог. Один раз он попробовал спеть в баре пару песен, кажется, Синатры и был осмеян местной публикой с ног до головы.
Берлин стал для него городом, в котором так легко потеряться и одновременно с этим — найти себя.
В какой-то момент Дэвид дозрел до того, чтобы пойти в студию звукозаписи. И там произошло чудо.

(мне очень нравится его немецкий, зо зюуус)
Мировая поп-культура, наверное, скорбит, потому что больше столь ярких образов, как в «доберлинскую» эпоху, Боуи не создал. Зато он получил шанс присмотреться к себе и увидеть, что и этот человек крайне талантлив, интересен и харизматичен. А мы теперь можем послушать Where are we now.