Рада снова привествовать своих читателей и рада наконец-таки написать что-нибудь про Берлин.
Бывает, проскальзывает крамольная мысль о том, что самое интересное в этом городе мы уже повидали, как вдруг обнаруживается нечто совершенно невероятное.
Перейду сразу к делу. Эта история началась в конце 60-х…
Наверное, самый насыщенный для туриста город — это Рим. Тут и античные развалины, и классическое барокко, и термы, и катакомбы, и Ренессанс. Это место, где история обретает своё лицо и как будто говорит с тобой на равных.
Мне невероятно повезло побывать в этом чудесном мегаполисе уже два раза, и я могу теперь соловьем разливаться о том, как прекрасно возвращаться в какой-то город и не нахаживать стандартную туристическую программу (без которой, конечно, тоже нельзя обойтись), а делать, что хочешь.
В этот раз мы съездили на море (Остия — деревня в получасе езды от Рима — сама по себе маленькая мечта) и ознакомились немного с классикой Римской архитектуры 20-го века, посетили район ЭУР (l’EUR).
Я уже давно мечтала посмотреть изнутри на здание Ротапринта, про которое уже писала ранее. И сегодня моя мечта сбылась.
Как вы помните, иногда здесь появляются посты не только об интересных вещах, увиденных мной в Берлине. В этот раз мы переместимся в другую столицу немецкогоязычкого мира — в Вену — и я расскажу об одном из самых колоритных её районов — поселении Альтрэрля (Alterlaa).
В 20-х годах, как я уже упоминала, Берлинские строительные компании решили осваивать район Целендорф (Zehlendorf). В итоге львиная доля территории была поделена между двумя гигантами — фирмами ГЕХАГ (GEHAG) и ГАГФА (GAGFAH). Благодаря ГЕХАГу здесь в конце 20-х годов 20-го века появилась практически авангардная на тот момент «Хижина Дяди Тома», предназначенная для представителей среднего и рабочего класса. Фирма ГАГФА приступила к воплощению своего жилого проекта в поздние 30-е, рассчитывая на совершенно другую целевую аудиторию.
У нас на повестке дня — очередное поселедние из 20-х — Хижина дяди Тома (Onkel Toms Hütte). Если вам интересно, когда же мне наконец уже надоедят последения из 20-х, отвечу, что нескоро: они разнообразные, красивые и уютные. К тому же в этот раз у нас вроде как встреча со старыми друзьями: Бруно Таутом (это прямо наш лучший друг), Хуго Херингом и Отто Рудольфом Зальвисбергом.
Хайнрих Цилле (Heinrich Zille) наряду со, скажем, Бертольдом Брехтом, Кете Кольвиц стал одним символов Берлинского искусства начала 20-го века и в общем-то даже в широких кругах известен и любим. Но рассказать немного о его творчестве всё равно хочется.
